11 июля 2013 года, в день памяти
преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, Святейший Патриарх
Московский и всея Руси Кирилл совершил Божественную литургию в верхнем храме Спасо-Преображенского собора Валаамского ставропигиального мужского монастыря. По окончании богослужения Святейший Владыка обратился к верующим с Первосвятительским словом.
Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства! Владыка Панкратий, игумен сей святой обители! Дорогие отцы, братья и сестры!
Я хотел бы всех вас сердечно приветствовать с праздником — с днем памяти святых преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев, основоположников монашеской жизни на этих дивных островах.
Чтобы понять смысл многогранного служения этих подвижников, хорошо бы задуматься лишний раз о словах, которые мы сегодня слышали в рядовом Евангельском чтении от Матфея. Господь, обращаясь к ученикам, говорит: «Кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред лицем Отца Своего Небесного, а кто отречется от Меня пред людьми, от того отрекусь и Я пред Отцом Моим Небесным» (см. Мф. 10:32-33).
А что такое исповедать Господа Иисуса Христа перед лицом людей? Это означает свидетельствовать о Нем — свидетельствовать о своей вере, о своих убеждениях. Но исповедание — это не просто свидетельство, ведь свидетельствовать мы можем в очень комфортных условиях, когда нас окружают единомышленники, когда мы говорим нечто, что людям нравится, что они воспринимают с воодушевлением, с симпатией, с согласием. В этом нет акта исповедания. Исповедание — это всегда свидетельство перед теми, кто критически относится к этому свидетельству. Исповедание всегда требует мужества, и мы знаем, что в истории Церкви были такие времена, когда открытое свидетельство о Христе, о своей собственной вере влекло за собой гонения, притеснения, а иногда и смерть.
К счастью, для нашей страны это время прошло, и сегодня никого за исповедание веры не подвергают ни заключению, ни пыткам, ни смерти. Так что, может быть, исчезло и само исповедание? Совсем нет. Думаю, что и стоящие в этом храме знают, как иногда мучительно трудно в той или иной аудитории, в общении с теми или другими людьми сказать о своей собственной вере, даже перекреститься, а уж тем более защищать христианские ценности. Никакого риска для карьеры (хотя в некоторых обстоятельствах риск существует и сегодня), не говоря уже о риске для жизни, как правило, нет, — а страх есть, и этот страх сковывает. И тогда мы не то чтобы отрекаемся от своей веры — мы делаем свою веру невидимой, ни для кого не известной. А ведь как важно, чтобы человек, особенно занимающий высокое положение, ненавязчиво, но спокойно, будь то в личных разговорах, а где нужно, и в публичных, говорил о своей вере или о ценностях христианской веры для личной, семейной, общественной жизни. Но ведь страх сковывает: «как бы чего не вышло! А все ли правильно поймут? А не отразится ли это на моем благополучии?» И вот так, своим молчанием, мы как бы отказываемся от Господа, мы не исповедуем Его, почему и помнить должны слова Спасителя: «Кто не исповедает Меня пред людьми, того и Я не исповедаю перед Отцом Моим».
А что значит исповедание перед Отцом? А это ходатайство за нас, грешных, которые встают и падают, за нас, которые не являются святыми, но которые живут в надежде воскресения и жизни вечной. Так вот, за наши небольшие подвиги Господь готов исповедовать пред Отцом Свою любовь, Свою заботу о всех нас, а значит и о участи нашей и в этом, и в загробном мире.
История Церкви полна замечательных примеров исповедничества. Среди подвижников Российских были и те, кто не закончил жизнь мученически, но кто прошел тернистым путем исповедничества, страданий, заключения, ссылок, кто лишался работы или карьеры, кто лишался, я хорошо это помню, очереди на получение квартиры, кто лишался крошечной пенсии — только за то, что открыто исповедовал Господа и не стеснялся этого делать.
Святому Григорию Богослову, который жил в IV веке, во времена расцвета Византийской империи, когда христианство уже было легализовано, когда никаких гонений не было, принадлежат удивительные слова: «Мы (то есть Церковь) всегда превозмогали силу времени». Потрясающие слова. Только что Церковь вышла из гонений — а ведь она противостояла лицом к лицу величайшей Римской империи, которая бросила на уничтожение веры всю свою силу и проиграла. А затем начались другие испытания и искушения. Вчерашние язычники, со своим духом времени, со своей силой времени, пришли в Церковь и стали требовать церковных санов — епископских, патриарших, только потому, что они были губернаторами, министрами, были знатью, элитой. Нередко так и происходило, что вчерашний язычник становился церковным иерархом, и вместе с этим привносил в жизнь Церкви обычаи, порядки, дух и силу времени. И это было подчас страшнее прямых гонений, потому что Церковь начала изнутри подтачиваться силой времени, но Григорий Богослов свидетельствует, что «мы всегда превозмогали силу времени».
И сегодня, более полутора тысяч лет спустя, мы можем повторить эти слова, опираясь и на опыт нашей Церкви, опыт нашей жизни. Сила времени, о которой сказал Григорий Богослов, характеризовалась им как господствующая, а значит, имеющая власть. Но мы всегда превозмогали эту господствующую силу времени. О чем это свидетельствует? Ведь это не свидетельствует о нашей собственной силе. Мы как община никогда не были по-человечески могущественны. Могущество там, где деньги, где власть, но у Церкви никогда не было ни особых денег, ни тем более власти. Значит, она превозмогала эту господствующую силу времени силой духа, силой исповедания.
Почему же мы говорим обо всем этом в день памяти святых Сергия и Германа? Ведь они не были исповедниками в том смысле, в каком мы сейчас говорим о подвиге исповедничества. Но они были исповедниками веры. Представьте себе: два человека пришли жить в этих суровых условиях, на отдаленном архипелаге в Ладожском озере, практически без всякой связи с внешним миром, для того чтобы спасаться, чтобы быть верными Христу, чтобы осуществить евангельский нравственный идеал. Что же для них было господствующей силой? Стихия, одиночество, голод, холод — все эти тяжелейшие внешние обстоятельства они превозмогали подобно тому, как исповедники и мученики превозмогали господствующую силу времени. Они превозмогали всё то, что могло бы не просто господствовать над ними, но разрушить их, раздавить, уничтожить. Они явили в подвижничестве своем исповедничество веры, они не отказались от Господа, они не дрогнули, не сказали: «Как здесь холодно, какие ужасные зимы, здесь нет связи с материком, мы живем совершенно одиноко, в любой момент мы можем погибнуть!» Они остались, они исповедовали Господа — через преодоление этой духовной и одновременно природной силы, которую нужно было победить, чтобы остаться здесь, на Валаамских островах.
Наверное, когда Григорий Богослов говорил, что мы оказываемся сильнее господствующей силы времени, он имел в виду духовный подвиг христианина — каждого на своем месте. Этот подвиг предполагает многое. Для одних он связан непременно с получением образования, с обретением знаний, необходимых для того, чтобы и словесное исповедание веры было убедительным для современников. Для других он связан с аскетическим подвигом. А иногда одно сопровождается другим. Иначе говоря, исповедничество никогда не бывает простым — оно всегда требует, в первую очередь, победы над самим собой, над своими страхами, над своей ограниченностью, над своей слабостью. А это значит, что исповедник — это всегда герой духа. И к этому героизму призывает нас с вами не мудрец, не полководец, не былинный герой, а Сам Господь и Спаситель, связывая с нашим личным героизмом Его отношение к нам, Его участие в нашей жизни пред лицом Бога и Отца.
Пусть Господь всех нас укрепит, каждого на своем месте, — иерархов, духовенство и мирян, монашествующих общежительных и отшельников, весь народ Божий, чтобы, отвечая на призыв Господа, мы могли исполняться внутренней силы духа, дабы исповедовать пред миром нашу веру в Господа и Спасителя, которая только и имеет возможность преобразовать жизнь мира сего. И пусть примером для нас будут святые угодники Божии, среди которых и те, чьи имена мы сегодня вспоминаем, — Сергий и Герман Валаамские. Аминь.