19 мая 2012 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил служение Божественной литургии под открытым небом на Бутовском полигоне вблизи храма Новомучеников и исповедников Российских, а также совершил литию об упокоении приснопоминаемых рабов Божиих, «за
веру Христову и правду пострадавших и убиенных», и вознес молитвы ко
святым новомученикам и исповедникам Российским. По окончании
богослужений, которыми в Москве начались торжества, посвященные пятой
годовщине подписания Акта о каноническом общении между Московским Патриархатом и Русской Православной Церковью Заграницей, Предстоятель Русской Церкви обратился к собравшимся с Первосвятительским словом.
Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства! Досточтимый владыка Иларион, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви! Я хотел бы всех вас, дорогие мои отцы, братья и сестры, сердечно приветствовать Пасхальным приветствием: Христос Воскресе!
Благодарю Вас, отец Кирилл, за добрые слова, которые Вы только что сказали, и за прекрасный символический образ, который отображает суть того, что произошло пять лет назад в день Вознесения Господня в Храме Христа Спасителя посредством подписания Акта о восстановлении канонического общения между Московским Патриархатом и Русской Зарубежной Церковью.
К этому замечательному моменту, пятилетие которого мы будем праздновать в этом году и уже начинаем праздновать сегодняшней службой, мы шли долгим и непростым путем. На этом пути было как бы несколько потоков — люди устремлялись вперед, движимые историософией, политическими концепциями, культурными идеями, богословскими подходами; и каждый из этих потоков не был напрасен, потому что объединение не произошло бы так быстро, если бы, помимо собственно церковнослужителей, в них не принимали участие многие люди, представляющие все эти человеческие потоки.
И вот какая удивительная мудрость во всем этом открывается. Многие шли навстречу единству, будто бы не мотивируя свои поступки собственно церковными соображениями. Разные были соображения, как я уже сказал, — и культурные, и историософские, и политические; у некоторых появлялись даже экономические аргументы, что, мол, объединимся с Зарубежной Церковью и инвестиции в Россию пойдут. Много было разных подходов, но удивительно, что все эти потоки, по которым двигались столь разные люди, завершились подписанием Акта о восстановлении канонического общения между двумя частями Русской Церкви.
А вот теперь мне хотелось бы сказать о самом, может быть, главном. Все эти потоки, все эти ручейки никогда бы не слились в единую мощную реку, если бы не было во всем этом самого сильного и самого могучего измерения — присутствия благодати Божией. Мы знаем, как куда более мощные человеческие устремления, организуемые финансовыми, политическими силами, мобилизующими подчас массы народа, ничем не завершаются — пустотой, неким хлопком. Все проходит так быстро, что об этих событиях мало кто вспоминает. Так происходит с большинством человеческих начинаний, если в эти человеческие начинания не включается сила Божия.
Замечательно апостол говорит о спасении, которое принес всем нам Господь Иисус Христос: «Ранами Его мы исцелились» (Ис. 53:5; см. 1 Петр. 2:24). Парадокс! Образ, не имеющий никаких аналогий в человеческой жизни. Никто в человеческой жизни чужими ранами не исцеляется. Те, кто получает раны, либо умирают, либо лечатся в больницах, в изоляции от других, и чем опаснее раны, тем сильнее изоляция. Обычная человеческая рана неспособна никого исцелить — она способна лишь заразить другого человека.
«Ранами Его мы исцелились», потому что раны Христа Спасителя, кровь, пролитая на кресте, была кровью, искупляющей грехи рода человеческого. Мы ведь не исцелились в одночасье от физических болезней после Голгофы, но мы получили очищение грехов, мы стали новым народом, народом Божиим, царским священством, людьми, взятыми в удел (см. 1 Петр. 2:9), как слышали мы сегодня в молитве к новомученикам эту пламенную цитату из послания апостола Петра.
«Ранами Его мы исцелились» — в глобальном смысле, все человечество, весь мир. Стоит лишь протянуть руку к этим ранам, сердцем своим почувствовать веру в спасающую силу Креста, и благодать, исходящая из жертвенного подвига Спасителя, из знамения Креста Христова, исцеляет человеческие раны — душевные и телесные. А благодать, явленная миру через искупительную жертву Спасителя, способна наполнить человеческие усилия — те самые иногда разнонаправленные человеческие ручейки, где бурлит наша земная энергия и у которой так мало шансов достичь некой цели, потому что по дороге эти ручейки могут засохнуть, ибо будут протекать по сухой земле, или кто-то бросит преграду и ручеек изменит свое направление, а кто-то, может, и просто затопчет, если этот ручеек такой слабый. Но благодатью, исходящей от Креста, от Жертвы Спасителя, человеческие усилия обретают особую, непобедимую силу.
А что означает кровь, пролитая новомучениками? Ведь и эта кровь была пролита за правду Божию, как и кровь Спасителя, — та же самая кровь мученического истощания за Божию правду. Кровь мучеников и новомучеников в том же потоке, что и кровь Спасителя, — она не может пройти мимо, она не может не оставить следа, она не может не преобразовать человеческие умы и сердца, она не может не оплодотворить человеческих усилий.
И те усилия, которые привели в конце концов представителей двух частей Русской Церкви за стол переговоров, могли бы закончиться ничем, если бы все эти усилия не были оплодотворены кровью мучеников и исповедников, через которых является нам Божия благодать. Мы — и одни, и другие — были наследниками тех, кто лежит здесь, на этой Бутовской земле, как и во многих неведомых местах по всему лицу Святой Руси. Разве тот поток мученической крови мог быть не замеченным Богом? Разве в ответ на то жертвоприношение Господь не явил нам Своей благодати?
И когда, честно взирая в глаза друг другу, мы исповедовали свою искреннюю веру, искреннее намерение быть вместе, в том числе потому, что за нашими спинами — жертва тысяч и тысяч мучеников, Господь и приложил к нашим скудным, слабым человеческим усилиям Свою великую благодать в ответ на жертву мучеников и исповедников. И мы должны об этом помнить. Ничто не должно разделять нас более — никакие соблазны, никакая ложь, никакая клевета, никакие новые историософские взгляды и убеждения, никакие новые призрачные замки человеческой счастливой жизни, устремляясь к которым, многие погибали, потому что это лишь миражи в пустыне.
Кровь мучеников — это реальность, вера наша — реальность, единство наше — это реальность, Святая Евхаристия — это реальность, превосходящая всякую человеческую реальность, какой бы громкой, сильной, яркой она ни была; и мы через Церковь, через причащение Святых Христовых Таин касаемся этой реальности и наполняемся силой.
Разве не о том слова Спасителя: «Врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18)? Разве эти слова о внешней силе Церкви? Разве эти слова о внешнем виде священнослужителя? Мы сегодня стоим здесь во славе, но, наверное, кто-то, когда еще запрещено было пересекать периметр этого страшного забора, в зековском батнике совершал панихиду на этом месте. Сила Божия превышает всякую человеческую силу, и мы должны помнить, что эта сила с нами, когда мы сохраняем единство, когда мы все причащаемся от единой Чаши, когда мы все вместе произносим слова Символа веры, когда мы открываем душу свою навстречу Господу. Тогда наша человеческая немощь наполняется Его Божественной силой, и опыт жизни Русской Церкви в кровавом ХХ и в наступившем XXI веке убеждает нас в этом.
Вот почему так важно, что и праздник пятилетия подписания Акта о каноническом общении между Московским Патриархатом и Русской Православной Церковью Заграницей мы вместе начали здесь, на Бутовском полигоне, поверяя себя, свою жизнь, свое будущее святым новомученикам, кровью которых мы исцелились. Аминь.