21:14 Святейший Патриарх Кирилл ставит перед собой задачу максимальным образом задействовать весь потенциал Церкви |
Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион дал интервью ведущему программы «Вести в субботу» на телеканале «Россия-1» Сергею Брилеву. − Годовщина интронизации Патриарха Кирилла – это повод оглянуться на прошедшие пять лет. Вы ближайший соратник Святейшего. Как Вы смотрите на это время: как на период многотрудный или светлый, или, может быть, период испытаний? Какими Вам запомнились эти годы? − Это период и светлый, и многотрудный, и период испытаний, потому
что Церковь продолжает жить своей жизнью, продолжается процесс, который
условно назвали «вторым крещением Руси» − он был запущен при Святейшем
Патриархе Алексии II, даже чуть-чуть до того, как он стал Предстоятелем
Церкви. Этот процесс начался с 1988 года. В прошлом году мы
отпраздновали 1025-летие Крещения Руси и одновременно − 25-летие
церковного возрождения. − И стали ближе к пастве. − Епископы приблизились к пастве. Если раньше был один епископ на
пространстве в несколько тысяч квадратных километров, один архипастырь
на 500-600 приходов, то сейчас там три или четыре епископа. При этом
один из этих епископов старший, он митрополит и координирует действия
других. − Есть несколько связанных с этим периодом ярких образов, которые сразу приходят на память. Многокилометровые очереди к святыням, будь то Пояс Богородицы или Дары волхвов. Есть и очень искренние, и трогательные впечатления, и скептические, даже глумливые отзывы тех, кто там был. И то, и другое − наверное, вопрос веры и, безусловно, такта. В этих очередях было огромное количество людей. Если взглянуть на результаты пятилетия, какой процент для вас важнее − тот небольшой процент, который доходит до церквей, или те 80 процентов россиян, которые стали называть себя православными? − Важны и те, и другие, но главное, нам важны не проценты, а люди. Я с
прошлого года возглавляю кафедру теологии в МИФИ − Национальном
исследовательском ядерном университете. На лекциях, которые я читал там,
всегда присутствовало где-то 300-400 человек, такая численность
слушателей сохранялась от начала до конца спецкурса, который я вел в
течение осени. По поводу создания этой кафедры была полемика, говорили,
мол, зачем ядерным физикам нужна теология? А один из студентов меня
спросил: «Вам не трудно к нам приходить, ведь 90 процентов наших
студентов никакого отношения к вам не имеют?» Я говорю: «Да, они не
имеют, поэтому здесь не сорок тысяч человек сидит, а четыреста. Но даже
если бы здесь было не четыреста, а четыре, я бы все равно к вам
приходил». На что студент мне ответил: «Если бы здесь было четыре, то я
был бы одним из них». − Еще одной вспышкой стала история с танцевавшими в Храме Христа Спасителя. Даже те, кто солидарен с их политическими лозунгами, на самом деле были ошарашены тем, что произошло. Для кого-то это главный храм страны, для кого-то – памятник народному подвигу в Отечественной войне 1812 года. С этим, кажется, уже все понятно. Если они что-то и спровоцировали, то довольно странные повороты, когда люди под лозунгом защиты Православия требуют запретить рок-оперу «Иисус Христос — суперзвезда» или, например, прерывают спектакль Московского художественного театра. Где золотая середина? − Людям дороги их святыни. Храм Христа Спасителя − это тот самый храм, в который выстраиваются многокилометровые очереди для того, чтобы поклониться святыням. Люди стоят по десять, двенадцать, четырнадцать часов на морозе и не устают, не жалуются, не скандалят. Они идут в храм для того, чтобы встретиться там с Богом, чтобы поклониться святыням, и вдруг там совершается акт вандализма. Или, например, на выставке происходит перформанс с разрубанием икон… Это в Церкви называют святотатством и богохульством. − Не только в Церкви. − Да. Здесь никакая толерантность не уместна, потому что есть
священные символы, есть священные чувства. Вспомним, например, разве не
пресекается надругательство над государственными символами – над флагом,
над могилой Неизвестного солдата? Разве не должно пресекаться
надругательство над тем, что священно для людей? − Радикалы (простите меня за такое выражение), которые как бы с православной стороны требуют запретить показ рок-опер на религиозную тематику, не подводят вас? − Радикализм — понятие сложное. Есть радикализм воинствующий, который
мы наблюдаем на Ближнем Востоке, когда те, кого называют радикалами,
совершают преступления, похищают людей, отрезают им головы. Есть
радикализм, который связан с определенным консервативным настроением тех
или иных людей или тех или иных групп. И такие группы нужны Церкви,
потому что они не позволяют ей скатиться в пропасть либерализма − в
обратную крайность. Золотая середина, конечно, заключается в том, чтобы
все люди вели себя цивилизованно и вне зависимости от своих взглядов
умели слушать друг друга. −Вернусь к Ближнему Востоку, упомянутому Вами. Мы наблюдаем удивительную вещь в последние месяцы: по теме защиты христиан на Ближнем Востоке в унисон заговорили Патриарх Московский и всея Руси и Папа Римский. Совпадения до запятой. − И Президент Российской Федерации. − Что дальше? Ждать еще пять лет первой встречи с Папой, или как? − Мы сегодня не говорим о сроках. Мы говорим, что такая встреча
возможна, что она нужна Церквам, прежде всего, в контексте того, что
происходит сейчас на Ближнем Востоке. Но мы не готовы сейчас говорить ни
о сроках, ни о месте это встречи, потому что нужно хорошо и тщательно
подготовиться. − Чуть раньше мы обсудили то, как на одни и те же события по-разному смотрят рядовые прихожане. Разномыслие, упомянутое вами, наблюдается и в самой Церкви. В последние недели мы были свидетелями ярких, достаточно пассионарных интервью. Что для Вас бо̀льшая проблема − вынос сора из избы или наличие сора? − Конечно, бо̀льшая проблема − наличие сора. Но, во-первых, наличие
сора нужно доказать. Во-вторых, сор нужно выметать из избы собственными
силами, а не выносить его на всеобщий суд, потому что тем самым
подрывается авторитет Церкви. Нельзя забывать, что очень часто
впоследствии оказывается, что прозвучавшие обвинения не обоснованы, не
соответствуют действительности. Однако конкретный человек уже оклеветан,
авторитет Церкви подорван. − Владыка, это может быть, странный вопрос, но Святейший для Вас кто? Я понимаю, есть церковная иерархия. Он вам, говоря светским языком, начальник. А еще? −Он для меня, конечно, начальник и близкий человек. Наверное, в
значительной степени я могу считать себя его единомышленником − все-таки
с 1995 года работал в его команде. Надеюсь, что чему-то от него
научился. Святейший Патриарх Кирилл для меня − очень большой авторитет, я
постоянно от него чему-то учусь. − Один из зримых результатов служения бывшего митрополита, а ныне Патриарха Кирилла − начало дискуссии о традиционных ценностях. Церковь была инициатором этой дискуссии и внутри России, и в значительной степени в Европе. Что такое традиционные ценности в понимании Русского Православия? − Традиционные ценности − понятие, которое звучит расплывчато и
абстрактно, но для нас оно наполнено совершенно конкретным содержанием.
Причем содержанием не теологическим, а антропологическим, поскольку
имеет отношение к реальной человеческой жизни. Вот пример, который
сейчас достаточно широко обсуждается: что такое семья? Мы говорим, что
семья − это союз мужчины и женщины, который создается по любви и одной
из целей которого является рождение и воспитание детей. Нам либеральный
мир говорит: «Ничего подобного, семья − это любой союз любых людей, к
примеру, двух мужчин, двух женщин, может быть и еще какая-то
конфигурация. Дети − это лишь одна из опций, совсем необязательная». − По Вашим ощущениям, большинство россиян на вашей стороне? Вы социологические исследования проводите? − Мы уверены, что большинство россиян на нашей стороне. Я думаю, что если вы просто выйдите на улицу и просите людей: «Что для вас семья?» − то абсолютное большинство ответит так же, как отвечаем мы. − Владыка, когда Святейший ставит перед Вами задачи, Вы полагаете, что он ориентируется на решение задач в элите или в народной среде? Возможно, это странный вопрос, но имеет право на существование. − Церковь ориентирована не на элиту, а на народ. Но, как я сказал,
она ориентирована не на безликие народные массы, а на конкретного
человека. Поэтому наша работа точечная, пастырская. Мы работаем с
конкретными людьми. − Последнее. Если не секрет, какой подарок Вы приготовили Святейшему Патриарху к годовщине интронизации? − Это секрет. Я его уже подарил. |