Сегодня в российских колониях отбывает наказание 556 тысяч человек. Больше половины из них - 375 тысяч - рецидивисты. Для того, чтобы переломить эту устойчивую тенденцию, тюремное ведомство начинает эксперимент по созданию принципиально новых условий для арестантов: в колониях будут развернуты центры исправления, в которых постараются найти свой подход к каждому осужденному. Пилотный проект стартует в пяти колониях в разных частях страны.
О подробностях эксперимента, а также о том, почему сегодня тысячи осужденных, отбыв срок, вскоре снова возвращаются на зону, как действует в колониях система социальных лифтов и почему было решено отменить в местах заключения "секции дисциплины и порядка", рассказал в интервью "Российской газете" первый заместитель директора Федеральной службы исполнения наказаний генерал-лейтенант внутренней службы Анатолий Рудый.
Анатолий Анатольевич, где и когда начнется эксперимент?
Анатолий Рудый: Практически он уже стартовал. В пилотном проекте участвуют пять колоний разных видов. В Коми и Башкортостане эксперимент проходит в колониях строгого режима для лиц, уже отбывавших наказание. В Красноярском крае задействованы две колонии, одна строгого режима, другая - общего. В обоих содержатся осужденные, впервые попавшие в места лишения свободы. Кроме того, в Иркутской области эксперимент проходит в женской колонии.
В каждой колонии будет создано несколько центров исправления осужденных с обычными условиями и один-два - с облегченными. Начальники центров будут напрямую подчиняться руководству колонии.
Кстати, сейчас обсуждается законопроект, предлагающий содержать осужденных в отдельных комнатах в общежитиях, запираемых в ночное время, в количестве не более десяти человек. В экспериментальных центрах уже будут действовать такие правила?
Анатолий Рудый: В основном эксперимент будет проходить на базе обычных отрядов, в тех самых помещениях, в которых осужденные находятся и сегодня.
Часть помещений, где не требуется тяжелых дорогостоящих работ, мы уже приводим к новым стандартам. Поэтому в некоторых центрах, создающихся в рамках пилотного проекта, бытовые условия, скорее всего, уже будут соответствовать новым требованиям. Но в целом осужденные в экспериментальных центрах будут размещаться в тех же помещениях, где сидели и раньше.
Во многих колониях уже сегодня на смену спальням-казармам пришла кубриковая система. Кажется, дело осталось за малым: врезать замки и убрать лишние койки. Разве нет?
Анатолий Рудый: Поскольку кубрики должны запираться на ночь, в них необходимо предусмотреть бытовые удобства - раковину, туалет и т.п. Соответственно, надо развести сантехнику. В некоторых случаях потребуется реконструкция помещения. Поэтому не все так просто.
На что больше похожа кубриковая система, на тюрьму? Или это улучшенный вариант прежних бараков?
Анатолий Рудый: Я бы воздержался от категоричных сравнений. Дело не в каких-то ярлыках и терминах, мы сейчас в целом ищем эффективные подходы, разрабатываем новые модели, но используем, конечно, и прежний опыт. Поэтому не так важно, на что будет похожа новая система, главное, чтобы она обеспечивала цивилизованные условия. Кубриковое размещение предусматривает общее жилое помещение, разделенное на несколько комнат. В дневное время двери кубриков открыты, осужденные могут учиться, работать, заниматься в кружках. А после вечерней поверки осужденные, отбывающие наказание в обычных условиях, будут запираться в комнатах по 6 - 8 человек.
Не станут ли закрытые помещения котлом для конфликтов? Когда люди долго находятся в закрытом помещении, между ними бывает всякое. Даже приличный и спокойный в обычной жизни человек может озвереть.
Анатолий Рудый: Подбирать осужденных в кубриках планируется по психологической совместимости. Нельзя допустить, скажем, давление сильных на более слабых. Кроме того, и нам будет легче работать с осужденными, которые в ночное время локализованы в кубриках в небольших коллективах.
В ходе эксперимента мы как раз опробуем разные модели работы с осужденными, что поможет найти лучшие варианты реализации концепции реформирования уголовно-исполнительной системы. Наработки будем использовать в том числе при переходе на кубриковую систему.
Если переход на "комнатный" режим вовсе не обязательное условие для участников эксперимента, что же изменится для осужденных?
Анатолий Рудый: Колонии будут в целом переводиться на совершенно новую структуру. В учреждении общего режима появится несколько центров исправления осужденных с лимитом наполнения 200 человек. Предусматривается создание центров с обычными и облегченными условиями содержания. В штат центра войдут пять офицеров: начальник, заместитель по воспитательной работе с осужденными, заместитель по режиму и надзору, психолог и специалист по организации труда. Кроме того, предусматривается еще должность социального работника - одна на два центра.
А как сидят сейчас?
Анатолий Рудый: Сейчас, напомню, все осужденные в колониях сведены в отряды. В них есть только один офицер - это начальник отряда. Круг обязанностей у него огромный. Он отвечает практически за все: дисциплину, воспитание, подготовку к освобождению и т.п. Хотя у нас немало служб, фактически вся социальная работа возложена именно на начальника отряда.
С каким количеством заключенных начальнику отряда приходится иметь дело?
Анатолий Рудый: По нормативам у нас на общем режиме в отряде должно быть сто осужденных. На строгом и особом режиме в отрядах по 150 человек.
Разве может один человек уследить за такой массой? Тем более что коллектив, мягко скажем, не из простых.
Анатолий Рудый: Раньше в отрядах можно было создавать секции дисциплины и порядка, состоящие из осужденных. Именно они компенсировали недостаток офицерского состава. Фактически на отдельных осужденных - так называемый актив - возлагались обязанности по управлению другими осужденными.
При этом правозащитники обвиняли секции дисциплины и порядка в массовых злоупотреблениях, мол, актив избивал и даже насиловал других осужденных.
Анатолий Рудый: Почва для конфликта, безусловно, возникала. Многие осужденные не понимали, почему должны подчиняться другому осужденному. Поддерживать дисциплину всё-таки прерогатива администрации. Так что проблемы были. Однако не буду углубляться в подробности, в чем правы, в чем неправы правозащитники. В любом случае секций дисциплины и порядка больше нет.
В настоящее время проблема в том, что у нас остался один офицер на такую массу людей. Это основной и главный человек, который работает с осужденными, - тот, кто должен их слышать, понимать, что происходит внутри отряда. Именно он должен агитировать на правомерное поведение, следить, чтобы осужденные учились, работали, не теряли связи с родственниками. И делать многое другое.
Не буду говорить, как тяжело работать одному с таким количеством осужденных. Помимо того, у начальника отряда и большая загруженность по оформлению различных документов.
Чтобы со всем этим справиться, похоже, надо быть профессионалом из профессионалов. Таких людей нелегко найти в любой профессии.
Анатолий Рудый: Нам не хватает действительно хороших профессионально состоявшихся начальников отрядов. Тому есть разные причины. Дело не только в высокой нагрузке. Так случилось, что в нашей системе более престижной считается профессия оперативника, нежели начальника отряда. Возникает масса факторов, отчего сотрудники стараются либо не попасть на должность начальника отряда, либо не задерживаться на ней надолго.
Поэтому, если мы хотим изменить систему к лучшему, надо улучшить именно отрядное звено, в том числе поднимать престиж должности начальника отряда. Основная масса заключенных находится в колониях, и, соответственно, живет в отрядах. Если быть точным: в 727 исправительных колониях отбывают наказание более 556 тысяч человек. Сейчас решено создать другую структуру колоний, предусматривающую большее число офицеров, которые напрямую работают с осужденными.
Простая арифметика показывает: сейчас на сотню осужденных общего режима приходится один офицер. В пилотных центрах будет один (примерно) на сорок человек. Что это даст?
Анатолий Рудый: Скажем, теперь внутри центра появится сквозное дежурство офицеров - от подъема до отбоя. Единственный начальник отряда обеспечить такого не мог. В новой структуре один заместитель начальника центра будет приходить к подъему и дежурить до обеда, второй начнет дежурить от обеда до отбоя. Вечерняя поверка будет проводиться за тридцать - сорок минут до отбоя. Ночью локальные зоны запираются.
Дежурства, надо полагать, это еще не всё.
Анатолий Рудый: Далеко не все. У нас подготовлены обязанности для каждой должности. Фактически обязанности начальника отряда будут перераспределены между четырьмя должностями, и все они будут работать на формирование нормального психологического климата внутри центра. Основная задача центра - адресная работа с осужденными.
Например, психолог будет отрабатывать те задачи, которые перед ним ставятся в плане психологического сопровождения осужденных: работать с теми, кто состоит на профилактическом учете, тестировать морально-психологическое состояние в коллективе осужденных, помогать тем, кто обращается за психологической помощью, и так далее.
Потребует ли новая система увеличения штата ведомства или колоний?
Анатолий Рудый: В ходе подготовки эксперимента мы внимательно изучили структуру учреждений и пришли к выводу, что можно без ущерба перераспределить силы внутри самих колоний. В частности, планируется убрать офицерский состав из центров трудовой адаптации - мастеров, начальников цехов. Они будут переведены в центры исправления осужденных.
Что изменится по сути?
Анатолий Рудый: Офицеры, которые сейчас служат в центрах трудовой адаптации, то есть на производстве, придут в отряд и будут работать непосредственно с осужденным. Эти офицеры уже не будут привязаны к производству. Для них осужденные перестанут быть рабочей силой.
Мы воспринимаем труд в местах лишения свободы не как коммерцию, а как одну из составляющих исправления осужденного, его социализацию. На производстве он зарабатывает деньги, на которые мог бы жить после освобождения. Кроме того, заработав, осужденный сможет выплачивать исковые требования потерпевшим. А полученная профессия поможет ему устроиться на свободе после освобождения. Поэтому специалист по организации труда будет побуждать осужденных к работе и получению профессии ради них же самих.
Не остановятся ли производственные мастерские колоний, когда вы уберете оттуда офицеров?
Анатолий Рудый: Там останется гражданский персонал. Может, кто-то из офицеров, выйдя на пенсию, захочет продолжать работу в колонии уже в качестве гражданского сотрудника. Поэтому оголенных участков не будет. А мы будем создавать систему адресной работы с осужденным.
На центр возлагается задача и подготовки осужденного к освобождению: оформление документов, помощь в трудоустройстве, уведомление органов власти и т. д. Надо стараться, чтобы человека после освобождения встречали не столько органы полиции, сколько социальные службы, способные его трудоустроить, найти ему место, где жить.
Ведь основная причина рецидива - личная неустроенность. Да и общество, как правило, не готово принять человека, освободившегося из мест лишения свободы.
В итоге огромная масса заключенных после освобождения рано или поздно вновь возвращается за решетку.
Сегодня у нас среди заключенных 375 тысяч человек имеют по две и более судимости. Фактически это закоренелые преступники, которые по многу лет своей жизни проводят в тюрьме.
Это старая проблема: отсидев один раз, человек часто попадает в замкнутый круг. Готовы ли ваши сотрудники работать так, чтобы осужденный, отбыв срок, не чувствовал себя озлобившимся зверем, а пытался встроиться в общество, даже несмотря на то что ему на воле часто не рады?
Анатолий Рудый: Сейчас готовятся методические рекомендации, чтобы наши сотрудники понимали, как им работать. Принципиально по должностным обязанностям мы ничего не меняем, меняем сам подход. При этом мы должны поменять отношение и к нашему сотруднику. В конце концов тем, кто служит в уголовно-исполнительной системе тоже важно ощущать поддержку общества. Но и наш сотрудник должен поменять отношение к осужденному, научиться смотреть на него иначе - не как на преступника, а на человека, преступившего закон, с которым надо работать.
Очень важно создать нормальные условия, обеспечивающие законность и справедливость. Осужденные должны четко понимать, если они соблюдают закон, работают, никто не будет к ним предъявлять незаконные неправомерные требования. Если человек хочет исправляться, мы должны создать все условия, чтобы он мог выйти с неразрушенной психикой, отбыв наказание.
Несколько лет назад в колониях была введена так называемая система социальных лифтов, призванных как раз стимулировать осужденных к хорошему поведению. Тех, кто меняется буквально на глазах, переводят даже на облегченные условия содержания. Осужденные откликаются на такие предложения?
Анатолий Рудый: Скажу больше. В ряде случаев не хватает мест на облегченных условиях для тех, кто заслужил положительное продвижение в рамках программы социальных лифтов. Но такая картина не по всем регионам. Там, где администрации более четко выполняют свои обязанности, мест хватает. В рамках предлагаемых нами центров программа социальных лифтов получит новые возможности. У нас есть видение новой структуры колоний, теперь надо отработать на практике и посмотреть, как это будет работать.
Источник
Модель Центра исправления осужденных исправительного учреждения |