08:00 «ИСПРАВЛЕНИЕ ОСУЖДЁННЫХ КАК ЦЕЛЬ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ» |
XXIII МЕЖДУНАРОДНЫЕ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ на тему: «КНЯЗЬ ВЛАДИМИР. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ВЫБОР РУСИ» Москва, 21-23 января 2015 года
СЕКЦИОННОЕ НАПРАВЛЕНИЕ «ЦЕРКОВЬ И ТЮРЕМНОЕ СЛУЖЕНИЕ»
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ на тему: «КНЯЗЬ ВЛАДИМИР. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ВЫБОР РУСИ: РЕФОРМА УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ – ПЕРЕХОД ОТ ЗАДАЧ «ИСПРАВЛЕНИЯ» К ЗАДАЧАМ «СОХРАНЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ» ЗАКЛЮЧЕННОГО» (22 января 2015 года)
ДОКЛАД СЕЛИВЕРСТОВА ВЯЧЕСЛАВА ИВАНОВИЧА, ПРОФЕССОРА КАФЕДРЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА И КРИМИНОЛОГИИ ЮРИДИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА МГУ ИМ. М. В. ЛОМОНОСОВА, ДОКТОРА ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК, ЗАСЛУЖЕННОГО ДЕЯТЕЛЯ НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ на тему: «ИСПРАВЛЕНИЕ ОСУЖДЁННЫХ КАК ЦЕЛЬ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ»
Так, правозащитники нередко выражают убеждение в нецелесообразности закрепления в законе цели исправления осуждённых, предлагая непонятный и имеющий неясный смысл термин «исправление» заменить на вполне ясный и понятный русскому народу термин «ресоциализация». Отдельные ученые считают необходимым отказаться от цели исправления осуждённых по причине того, что данная цель недостижима. Девизом к направлению Международных Рождественских образовательных чтений по тюремному служению является: «От исправления к сохранению и развитию человека». Аргументацией данного девиза является тяжелое наследие ГУЛАГА, влекущее принудительное (насильственное) исправление человека, что является недопустимым в современных условиях. В каждой из перечисленных выше позиций есть своё рациональное зерно. И всё же не смогу их поддержать. Во-первых, термин «ресоциализация» более непонятен населению России и достаточно спорен. Этот термин латинский, он означает повторное наделение человека социальными нормами и ценностями жизни, включая установками, качествами и навыками социально одобряемого правопослушного поведения. Однако не все осуждённые нуждаются в повторной социализации, среди них немало людей, которые не только не утратили социальные ценности и отношения, но и по своему качеству они значительно выше, чем у окружающих. Необходимо только определённое исправление тех негативных качеств (проявление гнева, жестокости, алчности), которые привели человека к преступлению. Во-вторых, действительно, цель исправления осуждённых труднодостижима. Так, согласно исследованиям учёных юридического факультета Томского госуниверситета, в течение трёх лет после освобождения (это наиболее опасный в плане совершения повторных преступлений период) совершают повторные преступления 55,0% лиц, освобождённых из колоний общего режима, и 29,6% лиц, освобождённых из колоний строгого режима. В Норвегии рецидив в течение трёх лет после освобождения из тюрем составляет 15-20%, в других странах Европы – до 40-50%, в странах Латинской Америки – до 70%. Так, что показатели в России по достижению цели исправления осуждённых не самые плохие. Однако то, что цель исправления не достигается стопроцентно, не означает, что от неё необходимо отказаться. Категория цель в философском понимании означает такое идеальное состояние, к которому необходимо стремиться, но которое никогда не достижимо. На то и обозначается это состояние в виде цели. Если же цель гарантированно достигается во всех случаях, то это уже не цель, а результат. В этом случае необходимо ставить другую, более высокую и труднодостижимую цель. В-третьих, принудительное или насильственное исправление неэффективно, это более серьёзный аргумент в пользу отказа от цели исправления осуждённых. Действительно, исправительные средства в местах лишения свободы применяются под угрозой применения государственного принуждения. Труд осуждённых обязателен, воспитательные мероприятия они обязаны посещать, если нет профессии по профилю исправительного учреждения – осуждённый обязан её получить. Осуждённые из числа молодёжи (до 30 лет) обязаны обучаться в школе, если у них нет общего образования. Эти нормативные принудительные постулаты представляют собою остатки так называемого патерналистского (отцовского) подхода государства к своим гражданам, если выразиться проще – то социалистического подхода. Подхода, когда государство возлагало на себя обязанности не только по материальному (пусть и небогатому, но равному) обеспечению граждан, но и по коррекции их умонастроений и поведения. Сейчас в условиях рыночных отношений патерналистский подход существенно ужат, но в сфере исправления осуждённых он остается. Патерналистскому подходу противостоит западноевропейский, в основе которого лежат незыблемость и верховенство прав человека, свободы личности во всех её проявлениях. Исходя как раз из этого западноевропейского подхода, цель исправления предлагается заменить сохранением и развитием человека. Сохранение – это поддержание надлежащего состояния здоровья (питание, отдых, медицинское обслуживание) и безопасности. Развитие заключается в программах по ликвидации неграмотности, получения профессии, избавления от вредных привычек и социальных пороков (алкоголизма, наркомании и т.д.). Однако всё это задействуется в рамках приоритета прав человека, а именно без принуждения. Осуждённый вместе с администрацией составляет программу своего развития. Если же он не желает участвовать в развивающих реабилитационных программах, то его никто не заставит. Но досрочное освобождение ему не светит. Более того, в западных пенитенциарных системах набирает обороты практика внесудебного продления срока наказания, вплоть до пожизненного содержания тех осуждённых, которые не проявляют интереса к своему развитию и поэтому считаются потенциально опасными после освобождения от наказания (например, Германия. Англия). У нас же превентивного заключения нет, однако есть указанные выше принудительные меры исправительного воздействия. Что гуманнее, индивидуалистическая западноевропейская доктрина или патерналистская российская – решать читателю. Именно права человека или необходимость их соблюдения обусловили то, что ещё в середине 80-х годов прошлого столетия в английских тюрьмах умерли от голодовки 12 заключенных – членов Ирландской республиканской армии во главе Бобби Сэндзом. Им приносили пищу, под запись телевизионных камер предлагали поесть, но принудительно не накормили и не спасли им жизни. Объясняли это тем, что у каждого гражданина есть право на жизнь (или на смерть), и только он вправе решить жить ему или нет. Если мы будем переходить на западноевропейскую доктрину прав человека, то нам необходимо будет отказаться от закрепленной в части 4 ст.101 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации возможности принудительного кормления осуждённых по медицинским показаниям. Отказаться от того, что государство, исходя из патерналистского подхода, сохраняет жизнь осуждённым, не принимая во внимание их желание умереть голодной смертью. При ориентации за западноевропейскую доктрину придётся менять отношение к осуждённым с нетрадиционной сексуальной ориентацией. В настоящее время эта категория осуждённых гарантиями «свободной сексуальной жизни» в местах лишения свободы не пользуется. Более того, добровольные нетрадиционные сексуальные связи являются злостным нарушением режима в исправительных учреждениях. Если же мы встанем на путь европейских либеральных ценностей, признающих безграничную сексуальную свободу, то о каких-либо наказаниях этих лиц речи уже не может быть. Наоборот, должны быть созданы гарантии реализации этой свободы: совместное проживание, предоставление длительных свиданий и т. д. Готово ли наше общество к переходу на такую либеральную модель исполнения лишения свободы? Как соотносится всё это с православными ценностями? Об этом хотелось бы узнать мнение более широкого круга людей, а также специалистов в области теологии. Вот какие проблемы возникают при решении, казалось бы, простого вопроса замены термина «исправление».
Селиверстов Вячеслав Иванович, профессор кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор юридических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации
22 января 2015 года Москва Трапезные палаты Храма Христа Спасителя |
